Читаю
Георгия Нефёдовича Захарова "Я - истребитель". Герой Испании и Китая. В 1941- м командующий 43-ей авиадивизии. В 1943-м 303-ей авиадивизии. Описывает трагические.события первых месяцев войны. Так вот,
-NIK-, или как там тебя, даже после страшных потерь первых дней войны, из-за которых застрелился командующий ВВС западного округа Копец, оставшиеся боевые единицы - а это чаще всего были И-16 - сумели дать достойный отпор и сбивали побольше, чем теряли. Захаров приводит и статистику, но здесь это будет офф-топ. Врать он не станет, описывает и потери. Описывает неудачи. Но говорить, что мы теряли в разы больше, вряд ли возможно.
Как себе записывали немцы сбитые, давно известно. Им не требовалось подтверждение с земли. Достаточно было подтверждения напарника. У нас, напротив, требовалась масса подтверждений, находились даже такие принципиальные истребители, которые засчитывали себе только тех, кого видели, как они упали на землю. А в круговерти боя далеко не всегда можно было проследить падение противника. Так, Захаров рассказывает о лётчике 18-го гвардейского ИАП, находившегося под его командованием: "
Иван Заморин в воздушных боях лично сбил около двадцати вражеских самолётов. Однако в вопросах личного счёта лётчик был до крайности щепетилен. Он считал сбитыми только те самолёты, что упали на его глазах и чьё место он мог бы точно указать на карте" ("Я - истребитель". - М., 1985. Стр. 166).
На фото комдив Захаров на своём Яке.
Но вернёмся к теме. Иные лихие истребители, не щадя себя, штурмовали вопреки всяким правилам и вне тактики. Начальство таких наказывало, но если бы всё заканчивалось только взысканиями, это было бы не беда...
Захаров рассказывает о лётчике
Иване Трояне, воевавшем в 1941-м году в 20-м ИАП. Троян стал легендой этого полка.
"Воевать Троян начал в первый день войны. Не могу сказать точно, но судя по известной мне детали - в первые её часы. Деталь весьма показательная: Троян спал, когда прозвучала боевая тревога, и по этой тревоге в одних трусах он вскочил в свой истребитель. Так и взлетел. Так и провёл первый воздушный бой, в котором сбил два "Юнкерса"! /.../
Воевал Троян интенсивно. Его трижды сбивали: он был из тех лётчиков, кто возвращается на аэродром с полностью израсходованным боезапасом. Если не было воздушного боя, Троян летал на штурмовку. Самолёты он отыскивал с особым упорством. У него была даже собственная формулировка: "Чем больше их сгорит на земле - тем меньше их будет в воздухе". Нередко во время боевых вылетов Иван засекал вражеский полевой аэродром, чтобы потом, как он говорил, "наведаться". И он наведывался - поджигал одну-две машины и уходил. Такое, конечно, не могло длиться безнаказанно. И в боевой биографии Трояна появилась первая неудача: во время очередной штурмовки лётчик был сбит. В полку тяжело переживали потерю. Но через несколько дней Троян как ни в чём не бывало вернулся. На... трофейном мотоцикле, в коляске которого сидел связанный по рукам и ногам здоровенный немец. За нарушение дисциплины в воздухе - за то, что откололся от группы - даже после столь победного возвращения лётчика посадили на гауптвахту." (Там же, стр. 184-185.)
В ходе зимних боёв под Москвой Трояна сбили в третий раз, и он уже не вернулся...
