Экзамен в небе развернуть Не знаю как кто, а я сегодня вспоминал апрель. Давнишний. Летели мы на вертолёте, который давно снят с производства. Уж очень он был маленький, назывался Ми-1. На нём мы и получали первые штурманские навыки. По очереди. Потому что вертолётный отряд состоял из пяти машин, а нас было раз в двадцать больше. Настала моя очередь. Момент важный, можно сказать, ответственный. Уселся я позади пилота, рядом с инструктором – старым мужиком, лет сорока. Вообще-то он был майором. Но мы его называли «стариком» за седые волосы и тяжелый характер. Говорили, что он был в Афгане. Но с расспросами никто к нему не лез из чувства собственной безопасности.
И вот пилот поддернул шаг-газ, мы поднялись над грунтовой площадкой, наскоро приспособленной под аэродром, и пошли вверх, вверх. Небо и земля в северных широтах в это время года одинакового цвета – грязно-серого. Минут через десять, когда покинули исходный квадрат, инструктор выдал мне карту и журнал. В журнал я внёс время, продиктованное «землёй» полётное задание и поставил настолько размашистую подпись, какой, наверное, маршал Жуков поскромничал бы подписаться под документом о капитуляции Германии.
Я посмотрел в блистер, повертел головой, пытаясь выцепить взглядом характерные складки местности или еще какие ориентиры, чтобы «привязать» карту к местности. Но небо и земля были одинаково серыми. Пилот молчал, инструктор дремал. Я крутил карту так и эдак. Потом вытянул шею и посмотрел на компас типа «бычий глаз», укрепленный над головой пилота. Он сначала показывал 25 с половиной градусов, потом закрутился, мелькая делениями, и остановился на цифре 270. Но вёртолет в это время не менял курс, в этом я был уверен. Если направление на Север – это ноль (триста шестьдесят), то 270 – это Запад. Мне оставалось прошедшее время полёта соотнести со скоростью машины и отложить на карте этот отрезок, привязав исходную точку к аэродрому. Но аэродром оказался вне листа выданной мне карты. Тут я нервно заёрзал. Заметив это, пилот сказал:
- Компас сломан. Не обращай на него внимания. Говори курс на первую точку, а то горючку жжём почем зря.
Оглянулся на «старика». Тот натянул на нос отворот свитера и нагло похрапывал, прислонясь головой к дверце. Спал, зараза. Наверняка до утра в преф резался под коньяк, а теперь сны смотрит. Металлическую заглушку, отделяющую двигатель от кабинки, пилот вынул, чтобы теплее было. Так что грохот стоял ещё тот: «Ту-ду-ду-ду, ту-ду-ду-ду». Ну и трясло, конечно.
Вспомнив золотое правило штурмана «упреждай ориентиры», я попросил пилота подняться выше и сделать полукруг, чтобы я увидел дальние дали. Пилот повиновался. Небо стало чуточку белее, а вот земля посинела, обнаружив некоторые проплешины в тех местах, где были возвышенности. Кроме того, почти на краю горизонта сизой жилкой проступило русло реки. Оно делало характерный изгиб вокруг почти неразличимой в весенней снежной пелене конусообразной скалы.
- Курс 120, через десять минут первая контрольная точка – скала.
- Пилот повторил мои слова и направил вертолет далеко в сторону от ориентира.
- Эй, ты куда это? – Спросил я его.
- На гирокомпасе ровно 120.
Я приподнялся, глянул через плечо пилота на приборную доску. Точно. Мы шли курсом 120. Но изгиб реки оказался гораздо правее. Что за черт? Я снова принялся то лихорадочно крутить карту на коленях, то до рези в глазах вглядываться в грязную муть внизу.
- Может, выше подняться? – Предложил пилот.
- Нет. Не надо. Мне и отсюда ничего не видно, - сказал я убитым голосом.
Тут «старик» соизволил проснуться.
- Где у нас термос с кофе, курсант? – Широко зевая, спросил он.
- Не могу определиться на местности, товарищ инструктор, - честно признался я, чувствуя, что краснею не хуже девицы на выданье.
- Что, не помнишь, куда термос задевал?
- Термос помню. Он в сумке, под вашими ногами. А вот карту к местности привязать не могу.
«Старик» неспешно щёлкнул застёжками сумки, вынул китайский термос, налил в кружку вкусно пахнущую черную жидкость, протянул пилоту. Рука пилота уже ожидала напиток. Потом «старик» вынул вторую кружку, наполнил её кофеем, протянул мне.
- Спасибо. Не заслужил. – Отказался я.
- Да ладно тебе. Пей. – Сказал «старик», отбирая у меня полётную карту.
Я пил кофе, а «старик» разглядывал карту, затем меня, затем снова карту. И когда я насквозь пропитался потом стыда, задумчиво сказал:
- Мы на Таймыре, в Красноярском крае то есть, а эта карта Иркутской области. Чуешь разницу, курсант?
- Как это, Иркутской области? – Не понял я.
- Да ладно тебе, курсант. Не куксись. Это мы с пилотом тебя на вшивость проверяли. Разыграли, так сказать. Но тебя проняло, так ведь?
- Так ведь. Я виноват, что забыл маркировку листов посмотреть…
- На том расчет и построен. Не ты первый, не ты последний.
Он достал из сумки новую карту, сунул её мне, ткнул пальцем в белое пятно:
- Сейчас мы здесь. Бери курс 80-85 и через пять минут будем над слиянием двух речек. Их ты обязательно увидишь. Ну, а дальше – сам блести мастерством.
Пилот поменял курс. Плечи его ритмично подрагивали от плохо скрываемого смеха.
«Старик» выпил кофе и снова задремал
Честно стырено с сайта Приколисты
