Дмитрий Шаповалов (Velocity)
Хвост в самолете лишняя деталь!
- Откуда
- Москва
Миллиардер Ричард Брэнсон, один из семи богатейших людей Великобритании, владелец корпорации "Virgin", летел над Атлантическим океаном. Горючего оставалось всего на час, воздушный шар кидало из стороны в сторону, свисавшая из гондолы веревка, за которую он цеплялся, раскачивалась как маятник. В трех тысячах метров под ногами плескались холодные свинцовые волны. Спутник Брэнсона только что вылетел за борт - спасательный жилет Линдстрендт надеть не успел. Дул северный ветер, шар несло к берегам Шотландии, Брэнсон думал, прыгать ему или не прыгать. Ему предстояло замерзнуть в воде или разбиться о прибрежные скалы. Во втором случае смерть наступила бы мгновенно, первый оставлял ему одну десятую шанса - и Брэнсон решил разжать руки. Проблема была в том, что он никак не мог вспомнить, с какой стороны комбинезона находится кольцо парашюта. Ветер усиливался, гондолу раскачивало все сильнее, Брэнсон закрыл глаза и попробовал сосредоточиться. Он должен был принять главное решение в своей жизни - о том, что его ждало дома, он больше не вспоминал.
В Англии остались его семья, дело и состояние (по самым скромным подсчетам около двух миллиардов фунтов). Брэнсон был очень богат и бешено популярен. За несколько лет до того как он решил пересечь Атлантику на воздушном шаре (до него это не удавалось никому; из семи рискнувших пятеро погибли), служба изучения общественного мнения предложила английским подросткам ответить на вопрос: "Кому бы вы доверили переписать на современный лад десять христианских заповедей?" Три первых места заняли мать Тереза, Папа Римский и архиепископ Кентерберийский, четвертое досталось Брэнсону.
Узнав об этом, архиепископ Кентерберийский должен был сильно удивиться: Брэнсон всю жизнь делал то, о чем другие подростки только мечтали, - а кто не знает, о чем мечтают подростки? С заповедью "Не прелюбодействуй" он, по его собственным словам, разделался еще в школе, соблазнив восемнадцатилетнюю дочь директора. Свой подвиг Брэнсон описал во всех подробностях: покончив с проклятой невинностью, четырнадцатилетний мальчик зачастил в дом директора, и однажды его застукал кто-то из учителей - Ричард вылезал из окна. "Что вы там делали?" - спросил величественный и невозмутимый директор. "Возвращался из комнаты вашей дочери, сэр!" - бойко отрапортовал Брэнсон и в ту же секунду был исключен из школы. Но такого, как он, голыми руками взять было нельзя: вернувшись к себе, малолетний прелюбодей написал предсмертную записку, отдал ее самому любопытному мальчишке и вышел из школы. Пошатываясь, постанывая и потирая голову, он направился к ближайшей скале; убедившись, что за ним бежит толпа школьников и учителей, Ричард сбавил шаг. Исключение было отменено... Среднее образование давало ему путевку в жизнь, но Ричард Брэнсон не собирался ее использовать.
...Карабкаясь по плетеной стенке гондолы, Брэнсон тряхнул головой и улыбнулся: речь шла о его жизни, а в голову лезла всякая чушь - неожиданно для самого себя он начал вспоминать свои школьные мытарства. Сейчас ему предстояло сделать невозможное: вернуться в гондолу и опустить шар пониже. Только так можно прыгнуть вниз и не разбиться о воду - Брэнсон вовремя понял, что монгольфьер способен превратиться в гигантский парашют. Тяжело перевалившись через край гондолы, он на всякий случай покрутил рычажки передатчика (радио молчало) и начал снижаться. На двух тысячах метров Брэнсон проверил спасательный жилет, еще раз усмехнулся и мотнул головой. В детстве дизлексия портила ему жизнь, теперь могла убить - но сейчас он чувствовал себя лучше, чем в школе.
...Эту болезнь открыли совсем недавно; когда Ричард Брэнсон был ребенком, ее еще не умели диагностировать. У больных дизлексией нарушена координация, буквы и цифры для них лишены смысла - такого ребенка очень трудно научить читать и считать. Все это не имело бы никакого значения, будь Брэнсон сыном фермера или рабочего (для американского миллионера, которому местная мифология предписывает быть выходцем из низов, такое происхождение вполне типично). Но он родился в семье подданных Ее величества и на свою беду был знатного происхождения: Брэнсоны были не издольщиками и не ткачами, а графами.
Дед Ричарда заседал в Верховном суде и получил титул рыцаря - Джордж Брэнсон преклонил колено, королева ударила его по плечу обнаженным мечом и он встал с дворцового паркета сэром Джорджем. Брэнсоны служили своей стране в армии, на флоте и в суде - ум и знания приносили им и деньги и почести. Отец Ричарда первым нарушил эту традицию - судя по всему, он тоже страдал дизлексией. Эдвард Брэнсон так и не смог поступить в престижнейший Итон, который Брэнсоны заканчивали четыре века подряд, несколько раз заваливал экзамены на адвоката и в придачу ко всему женился на стюардессе. Эдвард отлично воевал во Вторую мировую, но в глазах родни это его не оправдывало. Он дал свое имя женщине, чей отец разводил цыплят, - такому поруганию род Брэнсонов не подвергался с тех пор, как во время одного из крестовых походов сарацины посадили на кол графа Жильбера, третьего по счету.
Эдвард Брэнсон знал, чего от него хотят родные: он все-таки стал адвокатом, работал в суде, но на юридическом поприще не преуспел: денег не было, жене приходилось работать. Зато семья у него была замечательная - во время бесконечных заседаний он тосковал по жене и детям. Ивет Брэнсон (в девичестве Флиндт), женщина умная и волевая, трудилась не покладая рук: ткала коврики, плела корзинки, расписывала коробочки. Однажды, перетаскивая чемодан со своими поделками в местный универмаг, она повредила позвоночник. Ричарду Ив не давала спуску: видела, что карьера мужа не сложилась, и готовила к ней сына.
Время от времени мать устраивала ему тесты на выживание: он должен был пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что, - как правило, это ему удавалось. Когда Брэнсону было всего четыре года, она высадила его из машины в нескольких милях от дома: "Беги к нам, маленький. Ищи папу". Маленький нашел его к вечеру - и Ивет дала ему горячего молока.
Когда ему исполнилось 11, ранним январским утром она разбудила сына, выкатила велосипед, положила в пакет яблоко и несколько бутербродов (воду Ричард должен был добыть сам) и отправила за 50 миль в соседний город к родственникам. Повзрослев, Ричард расписывал свою одиссею в красках - вот он, сделавший то, что ему было ведено, гордый и усталый, вернулся домой, а мать улыбнулась и сказала: "Молодец, Рикки! Ну что, было весело? Сбегай-ка к священнику: надо наколоть ему дров, я пообещала, что ты будешь с минуты на минуту". Миссис Брэнсон была уверена, что в один прекрасный день ее сын станет премьер-министром, и делала все, чтобы он не сплоховал, когда придется карабкаться вверх. Она не сомневалась в том, что ее ребенку по плечу все - у семьи Флиндт были очень крепкие гены.
Дороти Флиндт, мать Ивет, могла дать фору кому угодно: в 89 лет она стала самым старым человеком в Британии, успешно сдавшим экзамен по латиноамериканскому танцу, а в 90 - самым старым человеком, забившим в гольфе мяч с одного удара. За год до своего столетия бабушка совершила кругосветное путешествие и так закупалась на Ямайке, что отстала от корабля, оставшись на берегу в одном купальном костюме. Потом она не раз вспоминала этот эпизод. В предсмертном письме Дороти сообщила родственникам, что последние десять лет были лучшим временем в ее жизни.
Ивет унаследовала от матери любовь к спорту и танцам: девушка танцевала в Королевском балете, но в солистки так и не выбилась. Потом захотела стать пилотом. Женщин на эту работу не брали, и тогда Ивет надела мужской костюм, коротко подстригла волосы и села-таки за штурвал самолета - ей удалось выдать себя за парня... Затем ей приспичило стать стюардессой. Среднего медицинского образования и знания иностранного языка, необходимых для этой профессии, у нее, разумеется, не было. Но через несколько месяцев Ивет Флиндт уже работала на международных линиях - тут-то ей и встретился Эдвард Брэнсон. Замужество положило конец карьере, Ивет стала родственницей графа и получила право на древний титул "достопочтенная", но положа руку на сердце все-таки считала свой брак мезальянсом.
В Англии остались его семья, дело и состояние (по самым скромным подсчетам около двух миллиардов фунтов). Брэнсон был очень богат и бешено популярен. За несколько лет до того как он решил пересечь Атлантику на воздушном шаре (до него это не удавалось никому; из семи рискнувших пятеро погибли), служба изучения общественного мнения предложила английским подросткам ответить на вопрос: "Кому бы вы доверили переписать на современный лад десять христианских заповедей?" Три первых места заняли мать Тереза, Папа Римский и архиепископ Кентерберийский, четвертое досталось Брэнсону.
Узнав об этом, архиепископ Кентерберийский должен был сильно удивиться: Брэнсон всю жизнь делал то, о чем другие подростки только мечтали, - а кто не знает, о чем мечтают подростки? С заповедью "Не прелюбодействуй" он, по его собственным словам, разделался еще в школе, соблазнив восемнадцатилетнюю дочь директора. Свой подвиг Брэнсон описал во всех подробностях: покончив с проклятой невинностью, четырнадцатилетний мальчик зачастил в дом директора, и однажды его застукал кто-то из учителей - Ричард вылезал из окна. "Что вы там делали?" - спросил величественный и невозмутимый директор. "Возвращался из комнаты вашей дочери, сэр!" - бойко отрапортовал Брэнсон и в ту же секунду был исключен из школы. Но такого, как он, голыми руками взять было нельзя: вернувшись к себе, малолетний прелюбодей написал предсмертную записку, отдал ее самому любопытному мальчишке и вышел из школы. Пошатываясь, постанывая и потирая голову, он направился к ближайшей скале; убедившись, что за ним бежит толпа школьников и учителей, Ричард сбавил шаг. Исключение было отменено... Среднее образование давало ему путевку в жизнь, но Ричард Брэнсон не собирался ее использовать.
...Карабкаясь по плетеной стенке гондолы, Брэнсон тряхнул головой и улыбнулся: речь шла о его жизни, а в голову лезла всякая чушь - неожиданно для самого себя он начал вспоминать свои школьные мытарства. Сейчас ему предстояло сделать невозможное: вернуться в гондолу и опустить шар пониже. Только так можно прыгнуть вниз и не разбиться о воду - Брэнсон вовремя понял, что монгольфьер способен превратиться в гигантский парашют. Тяжело перевалившись через край гондолы, он на всякий случай покрутил рычажки передатчика (радио молчало) и начал снижаться. На двух тысячах метров Брэнсон проверил спасательный жилет, еще раз усмехнулся и мотнул головой. В детстве дизлексия портила ему жизнь, теперь могла убить - но сейчас он чувствовал себя лучше, чем в школе.
...Эту болезнь открыли совсем недавно; когда Ричард Брэнсон был ребенком, ее еще не умели диагностировать. У больных дизлексией нарушена координация, буквы и цифры для них лишены смысла - такого ребенка очень трудно научить читать и считать. Все это не имело бы никакого значения, будь Брэнсон сыном фермера или рабочего (для американского миллионера, которому местная мифология предписывает быть выходцем из низов, такое происхождение вполне типично). Но он родился в семье подданных Ее величества и на свою беду был знатного происхождения: Брэнсоны были не издольщиками и не ткачами, а графами.
Дед Ричарда заседал в Верховном суде и получил титул рыцаря - Джордж Брэнсон преклонил колено, королева ударила его по плечу обнаженным мечом и он встал с дворцового паркета сэром Джорджем. Брэнсоны служили своей стране в армии, на флоте и в суде - ум и знания приносили им и деньги и почести. Отец Ричарда первым нарушил эту традицию - судя по всему, он тоже страдал дизлексией. Эдвард Брэнсон так и не смог поступить в престижнейший Итон, который Брэнсоны заканчивали четыре века подряд, несколько раз заваливал экзамены на адвоката и в придачу ко всему женился на стюардессе. Эдвард отлично воевал во Вторую мировую, но в глазах родни это его не оправдывало. Он дал свое имя женщине, чей отец разводил цыплят, - такому поруганию род Брэнсонов не подвергался с тех пор, как во время одного из крестовых походов сарацины посадили на кол графа Жильбера, третьего по счету.
Эдвард Брэнсон знал, чего от него хотят родные: он все-таки стал адвокатом, работал в суде, но на юридическом поприще не преуспел: денег не было, жене приходилось работать. Зато семья у него была замечательная - во время бесконечных заседаний он тосковал по жене и детям. Ивет Брэнсон (в девичестве Флиндт), женщина умная и волевая, трудилась не покладая рук: ткала коврики, плела корзинки, расписывала коробочки. Однажды, перетаскивая чемодан со своими поделками в местный универмаг, она повредила позвоночник. Ричарду Ив не давала спуску: видела, что карьера мужа не сложилась, и готовила к ней сына.
Время от времени мать устраивала ему тесты на выживание: он должен был пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что, - как правило, это ему удавалось. Когда Брэнсону было всего четыре года, она высадила его из машины в нескольких милях от дома: "Беги к нам, маленький. Ищи папу". Маленький нашел его к вечеру - и Ивет дала ему горячего молока.
Когда ему исполнилось 11, ранним январским утром она разбудила сына, выкатила велосипед, положила в пакет яблоко и несколько бутербродов (воду Ричард должен был добыть сам) и отправила за 50 миль в соседний город к родственникам. Повзрослев, Ричард расписывал свою одиссею в красках - вот он, сделавший то, что ему было ведено, гордый и усталый, вернулся домой, а мать улыбнулась и сказала: "Молодец, Рикки! Ну что, было весело? Сбегай-ка к священнику: надо наколоть ему дров, я пообещала, что ты будешь с минуты на минуту". Миссис Брэнсон была уверена, что в один прекрасный день ее сын станет премьер-министром, и делала все, чтобы он не сплоховал, когда придется карабкаться вверх. Она не сомневалась в том, что ее ребенку по плечу все - у семьи Флиндт были очень крепкие гены.
Дороти Флиндт, мать Ивет, могла дать фору кому угодно: в 89 лет она стала самым старым человеком в Британии, успешно сдавшим экзамен по латиноамериканскому танцу, а в 90 - самым старым человеком, забившим в гольфе мяч с одного удара. За год до своего столетия бабушка совершила кругосветное путешествие и так закупалась на Ямайке, что отстала от корабля, оставшись на берегу в одном купальном костюме. Потом она не раз вспоминала этот эпизод. В предсмертном письме Дороти сообщила родственникам, что последние десять лет были лучшим временем в ее жизни.
Ивет унаследовала от матери любовь к спорту и танцам: девушка танцевала в Королевском балете, но в солистки так и не выбилась. Потом захотела стать пилотом. Женщин на эту работу не брали, и тогда Ивет надела мужской костюм, коротко подстригла волосы и села-таки за штурвал самолета - ей удалось выдать себя за парня... Затем ей приспичило стать стюардессой. Среднего медицинского образования и знания иностранного языка, необходимых для этой профессии, у нее, разумеется, не было. Но через несколько месяцев Ивет Флиндт уже работала на международных линиях - тут-то ей и встретился Эдвард Брэнсон. Замужество положило конец карьере, Ивет стала родственницей графа и получила право на древний титул "достопочтенная", но положа руку на сердце все-таки считала свой брак мезальянсом.
