Андрей Кареткин: «Небо не жалует нарушающих Небесный Кодекс!»
…Там, где в квартире обычных людей расположена гостиная с мягкой мебелью и шкафами с хрустальными рюмками за стеклом, у легенды дельтапланерного спорта Андрея Кареткина разложены детали каркаса крыла, а в углу прислонился воздушный винт. Кстати, книжные шкафы у Кареткина тоже есть, но они под завязку забиты литературой на авиационную тему: справочниками, учебниками , документальными хрониками и мемуарами, фотоальбомами. Мы перелистываем один из них, и перед глазами разворачивается история российского дельтапланерного спорта…
- Андрей Вячеславович, вы посвятили себя дельтапланам, а есть ли у вас налет на самолетах?
- Я хотел стать летчиком и даже пытался поступать в Барнаульское высшее военное училище лётчиков, но не прошёл медицинскую комиссию. Позже, в 1974 году, благодаря содействию известного лётчика-испытателя В.В. Винницкого, я попал на планерную станцию ЦАГИ. Мне посчастливилось выполнить несколько учебных полётов с инструктором на планере КАИ-12 с легендарной горы Клементьева в Коктебеле. Такое нельзя забыть! Позднее я пробовал управлять самолетом и даже вертолётом. Но, видимо, я слишком крепко «осел» в дельтапланеризме, поэтому эти полёты меня «не зацепили».
- Почему?
- Пилотирование самолётом не прямое, а через рычаги, тросики, качалки… Пилот самолета сидит в комфортной кабине, он прикован к приборам и… изолирован от воздушного пространства. А в полёте на дельтаплане и дельталёте всё совершенно иначе, там стихию чувствуешь и буквально в ней растворяешься. Это истинный полёт!
- Но вы уже давно летаете и учите летать не на «чистом» дельтаплане, а на дельталете – моторном аппарате. Это же почти маленький самолет!
- Есть на дельтаплане мотор или нет – это неважно. Суть полета на дельталете та же самая. А что мотор? С какого-то момента он становится такой же неотъемлемой частью пилота, как и крыло.
- А в чем заключается «суть полета» на дельтаплане или дельталете?
- Суть полета в том, что ты сливаешься с воздушной средой, в которой летишь! Это когда всеми своими рецепторами чувствуешь и понимаешь все, что происходит в воздухе. В идеале - летишь как птица! Кстати, чаще наблюдайте за птицами…
- А вы часто наблюдаете за птицами?
- Постоянно. Всегда и везде. Это главные наши помощники. Наблюдая за их полётом можно на 50-60 процентов спрогнозировать, что тебя ждет после взлёта – сила и направление ветра, турбулентность. И вообще, стоит ли взлетать…
- Вы ассоциируете себя с какой-то конкретной птицей?
- С вороном, это универсальная птица! Ворон великолепный пилотажник и вообще хорошо держится в воздухе. Еще у него прекрасные взлетно-посадочные характеристики.
- Возвращаюсь к «слиянию дельтапланериста с воздушной стихией». Это слияние получается всегда или без борьбы со стихией не обходится?
- Какая борьба! С кем? С природой? Каким сумасшедшим надо быть, чтобы возомнить себя достойным этой борьбы! Слияние, единение... Ну, может быть, кратковременное единение случается, пока природа благосклонна.
- А не страшно дельтапланеристу висеть высоко над землей на трубочках, обтянутых тряпочками?
- Нет, если всё делаешь правильно, не страшно. В полёте на дельтаплане или дельталёте в максимальной степени сохраняется некий человеческий масштаб бытия и поэтому редко возникает чувство страха. Не могу объяснить это научно…
И потом за 30 лет я много народу поднимал в воздух, и чтобы человек сразу после взлёта запросился на посадку – это единичные случаи. Обычно после полета – это совсем другой человек, он счастлив и улыбается! И хотя через 15 минут его лицо примет свой исходный «автопортрет», но момент истины – это первые минуты сразу после полета!
- А вы тоже много лет поднимаетесь за этими первыми послеполетными минутами счастья? Для чего летаете?
- Дурацкий вопрос! И ответ на него тоже будет дурацким - есть такая «болезнь небом». Может это отклонения в психике, может что-то ещё в этом роде. Ну какая разница! Кто-то в море уходит, кто-то пешком к полюсу пробивается. Одно скажу точно - именно на таких больных человечество и выезжает, и держит высокую планку «хомо сапиенса», не опуская её до животно-растительного уровня.
- В вашей летной практике был случай, когда вы упали на взлете и долго потом лечились и восстанавливались. У вас была только одна такая серьезная авария?
- Да, но мне ее хватило!
- А был ли после выписки из больницы страх перед полетом?
- Был.
- Как преодолевали?
- Преодолевал несколько лет. Даже целое десятилетие. Потихонечку-полегонечку подходил к тем режимам, которые меня подвели. Отступал, пробовал с другой стороны. Очень помогло, что рядом со мной летали друзья, они были мне опорой и помогли вернуться в строй.
- Многие после травм не смогли пересилить себя и вернуться к полетам, как вы считаете, это правильно или они струсили?
- Это правильно. Если чувствуешь непреодолимый страх, то не надо насилия над собой, надо уходить. У меня получилось преодолеть страх, хотя я уже давно не иду вперед в летном мастерстве.
- Почему? Ведь совершенству нет предела?
- Все просто - каждое новое поколение идёт дальше предыдущего. Это жизнь, так должно быть…
- А чем еще отличается новое поколение дельтапланеристов от старого?
- Для молодых людей сейчас меньше возможностей летать. Откуда, к примеру, у студента деньги на дельтаплан? На коленке его не построишь - современный дельтаплан куда сложнее, чем те, на которых мы летали.
- Раньше в СССР тоже не просто было купить, а уж тем более построить дельтаплан. Во всяком случае, я не припомню такого магазина, где продавались бы трубы из сплава Д-16Т, а также дакроновая ткань…
- С материалами все было нормально, советская власть оставляла нам ходы и дырки в заборах! Государство делало вид, что этого не видит, а мы делали вид, что не воруем. Например, мы с моим другом Наимом Адиатуллиным за четыре года построили своими руками 12 дельтапланов! Правда тогда техника была проще.
- А ваш дельталет, на котором летаете сами и обучаете учеников, это самоделка?
- Да! Я закончил его постройку в 1994 году. С тех пор регулярно его переделываю и улучшаю. От первоначального варианта осталась только горизонтальная балка и кое-какие комплектующие.
- И крылья сами делаете?
- Нет, изменения касаются только тележки. Современные крылья слишком сложны, это дело профессионалов.
- А вы как-то классифицируете своих учеников?
- Никак. Зачем какая-то классификация? Наблюдаю за ними, конечно. Есть такой раздел авиационной педагогики - методика лётного обучения. Она накапливает опыт и шлифуется уже сто лет. Там всё давно известно.
- А какие-нибудь особые методы работы с учеником в воздухе используете?
- Особых методов у меня нет, потому, что тех, что давно изобретены и опробованы – вполне достаточно. Их надо лишь творчески применять, учитывая индивидуальные особенности ученика. Еще предпочтительнее поощрять, чем ругать. Это всегда создает хороший психологический фон между инструктором и учеником. Но, когда дело касается освоения важнейших элементов пилотирования, я уже не спешу с поощрениями, добиваюсь результата, что называется, «не взирая на лица»….
- Это как?
- Да очень просто. Как в школе – дробим сложное на простые составляющие и упрямо, раз за разом долбим упражнение, добиваясь полного освоения. Чтобы взбодрить монотонность процесса иной раз приходится использовать непечатную лексику. В конце концов, мы не на приёме у английской королевы…
А вот семь шкур с ученика спускать приходится позже, когда он уже начнёт летать самостоятельно. Спускаю шкуры в его же интересах - чтобы не опережал событий! На этом этапе начинающего пилота поджидает много опасностей. И пока он сам не осознает, что в полёте всё очень серьёзно, это не катание на карусели в парке Горького, за ним нужен жёсткий присмотр. Но, впрочем, при обучении чаще возникает другая проблема…
- Какая проблема?
- Многие ученики считают, что если они заплатили деньги за обучение, то этого уже достаточно для того, чтобы особо не напрягаться в учебе. Раньше в аэроклубах как было? Попробуй что-нибудь не выучить по теории – тебя даже близко не подпустят к самолету!
А сейчас я спрашиваю ученика - ты этот теоретический раздел читал? Он отвечает: «Я его полистал». Задаю несколько вопросов и понятно, что он ничего не «полистал». Что делать? Сажаю неуча на дельталёт и начинаем проходить теорию в процессе летной практики. Иногда приходится провоцировать с его стороны ошибку, заставляя задуматься над ее причиной и тут же подсовывать теоретическое обоснование. Вот тогда ученик и задумывается, что теория с практикой едины и начинает более серьезно относиться к учебе.
В общем, инструктору приходится одновременно быть инструктором и воспитателем старшей группы детского сада. Правда забавно?
Вообще самая лучшая система подготовки пилотов – в профессиональной авиации. Там на всех этапах летной карьеры – начиная с приема в летное училище, идет жесткий отсев непригодных. Это правильно, никаких скидок здесь быть не должно - слишком большую цену придётся платить за нелепые ошибки каких-нибудь бездарей
В воздухе нельзя расслабляться, небо не жалует нарушающих Небесный Кодекс!
Оригинальный текст+фото: http://aucofsla.ru/novosti/andrey-karetkin-nebo-ne-zhaluet-narushayuschih-nebesnyiy-kodeks.html
…Там, где в квартире обычных людей расположена гостиная с мягкой мебелью и шкафами с хрустальными рюмками за стеклом, у легенды дельтапланерного спорта Андрея Кареткина разложены детали каркаса крыла, а в углу прислонился воздушный винт. Кстати, книжные шкафы у Кареткина тоже есть, но они под завязку забиты литературой на авиационную тему: справочниками, учебниками , документальными хрониками и мемуарами, фотоальбомами. Мы перелистываем один из них, и перед глазами разворачивается история российского дельтапланерного спорта…
- Андрей Вячеславович, вы посвятили себя дельтапланам, а есть ли у вас налет на самолетах?
- Я хотел стать летчиком и даже пытался поступать в Барнаульское высшее военное училище лётчиков, но не прошёл медицинскую комиссию. Позже, в 1974 году, благодаря содействию известного лётчика-испытателя В.В. Винницкого, я попал на планерную станцию ЦАГИ. Мне посчастливилось выполнить несколько учебных полётов с инструктором на планере КАИ-12 с легендарной горы Клементьева в Коктебеле. Такое нельзя забыть! Позднее я пробовал управлять самолетом и даже вертолётом. Но, видимо, я слишком крепко «осел» в дельтапланеризме, поэтому эти полёты меня «не зацепили».
- Почему?
- Пилотирование самолётом не прямое, а через рычаги, тросики, качалки… Пилот самолета сидит в комфортной кабине, он прикован к приборам и… изолирован от воздушного пространства. А в полёте на дельтаплане и дельталёте всё совершенно иначе, там стихию чувствуешь и буквально в ней растворяешься. Это истинный полёт!
- Но вы уже давно летаете и учите летать не на «чистом» дельтаплане, а на дельталете – моторном аппарате. Это же почти маленький самолет!
- Есть на дельтаплане мотор или нет – это неважно. Суть полета на дельталете та же самая. А что мотор? С какого-то момента он становится такой же неотъемлемой частью пилота, как и крыло.
- А в чем заключается «суть полета» на дельтаплане или дельталете?
- Суть полета в том, что ты сливаешься с воздушной средой, в которой летишь! Это когда всеми своими рецепторами чувствуешь и понимаешь все, что происходит в воздухе. В идеале - летишь как птица! Кстати, чаще наблюдайте за птицами…
- А вы часто наблюдаете за птицами?
- Постоянно. Всегда и везде. Это главные наши помощники. Наблюдая за их полётом можно на 50-60 процентов спрогнозировать, что тебя ждет после взлёта – сила и направление ветра, турбулентность. И вообще, стоит ли взлетать…
- Вы ассоциируете себя с какой-то конкретной птицей?
- С вороном, это универсальная птица! Ворон великолепный пилотажник и вообще хорошо держится в воздухе. Еще у него прекрасные взлетно-посадочные характеристики.
- Возвращаюсь к «слиянию дельтапланериста с воздушной стихией». Это слияние получается всегда или без борьбы со стихией не обходится?
- Какая борьба! С кем? С природой? Каким сумасшедшим надо быть, чтобы возомнить себя достойным этой борьбы! Слияние, единение... Ну, может быть, кратковременное единение случается, пока природа благосклонна.
- А не страшно дельтапланеристу висеть высоко над землей на трубочках, обтянутых тряпочками?
- Нет, если всё делаешь правильно, не страшно. В полёте на дельтаплане или дельталёте в максимальной степени сохраняется некий человеческий масштаб бытия и поэтому редко возникает чувство страха. Не могу объяснить это научно…
И потом за 30 лет я много народу поднимал в воздух, и чтобы человек сразу после взлёта запросился на посадку – это единичные случаи. Обычно после полета – это совсем другой человек, он счастлив и улыбается! И хотя через 15 минут его лицо примет свой исходный «автопортрет», но момент истины – это первые минуты сразу после полета!
- А вы тоже много лет поднимаетесь за этими первыми послеполетными минутами счастья? Для чего летаете?
- Дурацкий вопрос! И ответ на него тоже будет дурацким - есть такая «болезнь небом». Может это отклонения в психике, может что-то ещё в этом роде. Ну какая разница! Кто-то в море уходит, кто-то пешком к полюсу пробивается. Одно скажу точно - именно на таких больных человечество и выезжает, и держит высокую планку «хомо сапиенса», не опуская её до животно-растительного уровня.
- В вашей летной практике был случай, когда вы упали на взлете и долго потом лечились и восстанавливались. У вас была только одна такая серьезная авария?
- Да, но мне ее хватило!
- А был ли после выписки из больницы страх перед полетом?
- Был.
- Как преодолевали?
- Преодолевал несколько лет. Даже целое десятилетие. Потихонечку-полегонечку подходил к тем режимам, которые меня подвели. Отступал, пробовал с другой стороны. Очень помогло, что рядом со мной летали друзья, они были мне опорой и помогли вернуться в строй.
- Многие после травм не смогли пересилить себя и вернуться к полетам, как вы считаете, это правильно или они струсили?
- Это правильно. Если чувствуешь непреодолимый страх, то не надо насилия над собой, надо уходить. У меня получилось преодолеть страх, хотя я уже давно не иду вперед в летном мастерстве.
- Почему? Ведь совершенству нет предела?
- Все просто - каждое новое поколение идёт дальше предыдущего. Это жизнь, так должно быть…
- А чем еще отличается новое поколение дельтапланеристов от старого?
- Для молодых людей сейчас меньше возможностей летать. Откуда, к примеру, у студента деньги на дельтаплан? На коленке его не построишь - современный дельтаплан куда сложнее, чем те, на которых мы летали.
- Раньше в СССР тоже не просто было купить, а уж тем более построить дельтаплан. Во всяком случае, я не припомню такого магазина, где продавались бы трубы из сплава Д-16Т, а также дакроновая ткань…
- С материалами все было нормально, советская власть оставляла нам ходы и дырки в заборах! Государство делало вид, что этого не видит, а мы делали вид, что не воруем. Например, мы с моим другом Наимом Адиатуллиным за четыре года построили своими руками 12 дельтапланов! Правда тогда техника была проще.
- А ваш дельталет, на котором летаете сами и обучаете учеников, это самоделка?
- Да! Я закончил его постройку в 1994 году. С тех пор регулярно его переделываю и улучшаю. От первоначального варианта осталась только горизонтальная балка и кое-какие комплектующие.
- И крылья сами делаете?
- Нет, изменения касаются только тележки. Современные крылья слишком сложны, это дело профессионалов.
- А вы как-то классифицируете своих учеников?
- Никак. Зачем какая-то классификация? Наблюдаю за ними, конечно. Есть такой раздел авиационной педагогики - методика лётного обучения. Она накапливает опыт и шлифуется уже сто лет. Там всё давно известно.
- А какие-нибудь особые методы работы с учеником в воздухе используете?
- Особых методов у меня нет, потому, что тех, что давно изобретены и опробованы – вполне достаточно. Их надо лишь творчески применять, учитывая индивидуальные особенности ученика. Еще предпочтительнее поощрять, чем ругать. Это всегда создает хороший психологический фон между инструктором и учеником. Но, когда дело касается освоения важнейших элементов пилотирования, я уже не спешу с поощрениями, добиваюсь результата, что называется, «не взирая на лица»….
- Это как?
- Да очень просто. Как в школе – дробим сложное на простые составляющие и упрямо, раз за разом долбим упражнение, добиваясь полного освоения. Чтобы взбодрить монотонность процесса иной раз приходится использовать непечатную лексику. В конце концов, мы не на приёме у английской королевы…
А вот семь шкур с ученика спускать приходится позже, когда он уже начнёт летать самостоятельно. Спускаю шкуры в его же интересах - чтобы не опережал событий! На этом этапе начинающего пилота поджидает много опасностей. И пока он сам не осознает, что в полёте всё очень серьёзно, это не катание на карусели в парке Горького, за ним нужен жёсткий присмотр. Но, впрочем, при обучении чаще возникает другая проблема…
- Какая проблема?
- Многие ученики считают, что если они заплатили деньги за обучение, то этого уже достаточно для того, чтобы особо не напрягаться в учебе. Раньше в аэроклубах как было? Попробуй что-нибудь не выучить по теории – тебя даже близко не подпустят к самолету!
А сейчас я спрашиваю ученика - ты этот теоретический раздел читал? Он отвечает: «Я его полистал». Задаю несколько вопросов и понятно, что он ничего не «полистал». Что делать? Сажаю неуча на дельталёт и начинаем проходить теорию в процессе летной практики. Иногда приходится провоцировать с его стороны ошибку, заставляя задуматься над ее причиной и тут же подсовывать теоретическое обоснование. Вот тогда ученик и задумывается, что теория с практикой едины и начинает более серьезно относиться к учебе.
В общем, инструктору приходится одновременно быть инструктором и воспитателем старшей группы детского сада. Правда забавно?
Вообще самая лучшая система подготовки пилотов – в профессиональной авиации. Там на всех этапах летной карьеры – начиная с приема в летное училище, идет жесткий отсев непригодных. Это правильно, никаких скидок здесь быть не должно - слишком большую цену придётся платить за нелепые ошибки каких-нибудь бездарей
В воздухе нельзя расслабляться, небо не жалует нарушающих Небесный Кодекс!
Беседовал Донат Москалев
Оригинальный текст+фото: http://aucofsla.ru/novosti/andrey-karetkin-nebo-ne-zhaluet-narushayuschih-nebesnyiy-kodeks.html
