Я думаю, ВВА-14 был завещанием Бартини. Это был его последний проект, и работая над ним, он, мне кажется, понимал, что все, конец. Жизнь прошла, и надо сказать заключительные и самые важные слова.
Он же не оставил после себя ни мемуаров, ни записок, ничего. Только этот самолет, который в полуразвалившемся виде стоит на окраине поля. И рассматривать эту машину надо именно как последнюю волю Бартини, запечатленную в металле, стекле, резине и прочих материалах.
Тут говорили о заказчике и ТТХ. Безусловно, это было важно, но я думаю, что Бартини имел и какие-то свои, невысказанные (или не до конца высказанные), чисто творческие цели. Аналоги этой ситуации в истории искусства есть. Офицер Дежан (два метра ростом, кулак с арбуз) заказал Моцарту вещь для флейты и выдал ТТХ: чтобы играть было просто, потому что Дежан-то на флейте играть почти не умел. Моцарт принял заказ, выполнил ТТХ, но сквозь заказ и ТТХ сумел провести свою тайную гениальную волю. Пьеса называется Маленькая Ночная Серенада, а кто помнит о заказчике?
Бартини внешне делал машину для борьбы с подлодками, а внутри себя считал ее первой машиной будущей авиации, которая наконец отвяжется от аэродромов. Он видел противоречие между огромной протяженностью полетов в воздухе и крошечными клочками суши, к которым самолеты рабски привязаны. Он же считал, что авиация, как транспорт будущего, должна освоить пустыни и океаны, которые составляют большую часть площади Земли. Он делал машину, которая может взлетать с океанской воды или садиться в центре Сахары, то есть воистину планетарный самолет. Он делал другой самолет.
Бартини вообще зашифрованный человек, то есть его жизнь и его самолеты это некий код, который нуждается в раскрытии и осмыслении. Но нам сейчас не до раскрытия и осмысления, нам бы сейчас найти кусок брезента, чтобы накрыть самолет, и слесаря, чтобы заделал дыры в фюзеляже.