Тут уж я решил воспользоваться ситуацией и отбить немного и для своего верного Санчо Пансы штурмана-техника, который уже (совершенно случайно) очень удачно с тактической стороны оказался слева от И.В.Н. Поэтому, я живенько так зашёл справа, лишив Президента таким образом пространства для манёвра, и пока чернила не успели засохнуть, а рука остыть, положил перед И.В. ещё одну его книгу, которых он же и привёз с собой в достатке, и брякнул что-то вежливое, вроде жизнь или кошелёк того, что без книжки с автографом это юное авиационное дарование, которое внушительно возвышалось глыбой слева, так самостоятельно и не вылетит.
Сценка слегка напоминала вот эту:
— Почему бы не ограбить? — сказал он менее настойчиво. — Разве так трудно? Корейко вечером идет по улице. Темно. Я подхожу с левой руки, вы подходите справа. Я толкаю его в левый бок, вы толкаете в правый. Этот дурак останавливается и говорит: «Хулиган». Мне. «Кто хулиган?» — спрашиваю я. И вы тоже спрашиваете, кто хулиган, и надавливаете справа. Тут я даю ему по морд... Нет, бить нельзя.
— В том-то и дело, что бить нельзя!— лицемерно вздохнул Паниковский. — Бендер не позволяет.
— Да я сам знаю!.. В общем, я хватаю его за руки, а вы смотрите, нет ли в карманах чего лишнего. Он, как водится, кричит «Милиция! », и тут я его... ах ты, черт возьми, нельзя бить!..
В общем, вторую книжку с автографом как-то удалось добыть без битья, по соглашению сторон, которое слегка напоминало строчку из Высоцкого:
«Меня схватили за бока два здоровенных мужика:
Играй, паскуда, пой, пока не погубили!»